Источник: The Ultimate Guide to Philosophy of Mind

Перевод с английского: lamescholar - 2023-09-22

Все примечания сделаны переводчиком.

Объяснение эпифеноменализма


Норман Бакрак доверяет своему мозгу все размышления.


“Сознательная воля – симптом, а не причина; её корни… невидимы для неё… материальны”.

George Santayana, The Realm of Matter (1930), стр. 121

“Позор… больший, чем дуализм” (Ted Honderich, Philosopher – A Kind of Life, 2001, pp.247, 278); “ужасающая реликвия” (Daniel C. Dennett, Brainchildren, 1998, p.65). Некоторые из эпитетов, которые бросают против любой позиции, которая подвергает сомнению возможность сознательного воления (volition1). В конце концов, не правда ли, что мы сознательно принимаем решения, а затем воплощаем их? Наше сознательное воление кажется причиной наших последующих действий. И всё-таки этот элемент здравого смысла отрицается эпифеноменализмом, одной из классических теорий философии сознания.

Однако испано-американский философ и эссеист Джордж Сантаяна (1863-1952) видел сознание лишь как симптом – проявление лежащей в основании активности мозга. Сознание – феномен, происходящий от мозга и “находящийся поверх” активности мозга – эпифеномен. Сознание обусловлено переменами, происходящими в мозге, но само причиной этих перемен быть не может.

Отчётливая формулировка эпифеноменализма присутствует ближе к концу обращения Томаса Гексли к Британской ассоциации по развитию науки в Белфасте от 1874 года:

“Все состояния сознания у нас, как у [животных], мгновенно обусловлены молекулярными изменениями вещества мозга. Мне кажется, что как в случае людей, так и животных, отсутствуют доказательства того, что какое-либо состояние сознания [само] является причиной изменения в движении вещества [мозга] в организме.

(T.H. Huxley, On the Hypothesis that Animals are Automata)

Я считаю, что нейронаука постепенно накапливает подробные доказательства, подтверждающие интуицию Гексли: особенно, близкие связи, находимые между сканированными изображениями событий в мозгу (brain events) и субъективным опытом. Делая прямые экстраполяции из идей, неявно заложенных в современной нейронауке, мы можем вывести два положения, которые могут быть рассмотрены как две равно значимые аксиомы эпифеноменализма:

Аксиома 1. Каждое сознательное состояние определено одновременным состоянием мозга.

Аксиома 2. Каждое состояние мозга развивается исключительно в соответствии с физическими законами.

Аксиома 1 полагает, что всё содержание сознательного состояния, сколь сложно то ни было, таково, каково оно есть, из состояния мозга. Это не должно пониматься как “действенная причинность” в аристотелевском смысле, когда причина предшествует эффекту, но скорее как аристотелевская “материальная причинность”, когда эффект, в этом случае опыт, происходит одновременно с материальной причиной, в этом случае мозг.

Аксиома 1 как гипотеза о психонейронной корреляции была сформулирована физиком Джоном Тиндалем в 1868 году (больше информации можно найти в моей статье “John Tyndall’s Materialist Philosophy” в Ethical Record, Vol 109, 4, 2004). Корреляция – отношение вида много-один, поскольку множество незначительных изменений состояния мозга может сформировать состояние сознания – маловероятно, что многочисленные различия на мельчайших физических уровнях, внутри атомов, будут влиять на поведение мозга и, следовательно, на то, что мы сознательно переживаем.

Аксиома 2 полагает, что ничего противоречащего законам физики в мозге не происходит, что также предполагал Тиндаль. Эта аксиома сегодня иногда называется “каузальной замкнутостью физического”. Она исключает интервенцию в сферу физического чего-либо нематериального (например, души) и подразумевает, что причина каждого состояния мозга на практике – предыдущее состояние мозга. Аксиома 2 справедлива независимо от того придёт ли физика к тому, что причинность детерминистична (каждое состояние вселенной, а значит и всего, что в ней находится, является необходимым следствием предыдущего состояния вселенной) или же подтвердит индетерминизм современной квантовой механики. Квантовая случайность, вероятно, имеет эффект на слишком малых масштабах, чтобы приводить к произвольной перемене групп нейронных переключателей, от которых зависит активность мозга, поэтому мозг de facto детерминистичен.

В своём предположении, что сознание зависимо от мозга, эпифеноменализм является естественным развитием традиции философского материализма. Хоть и добавление сознания подразумевает выделение двух атрибутов материи, было бы ошибочно выделять его как форму дуализма, потому что он не предполагает ни две независимые сущности, ни два источника действенности (two sources of efficacy).

Следовательно, два свойства или атрибута материи есть:

a) Физическое: единая сущность материи в пространстве-времени, которая составляет вещество вселенной. Перед физической наукой, включая химию и нейронауку, стоит задача раскрытия природы физического мира и законов, которым он подчиняется. Со времён Галилея, ни один учебник физики не имел необходимости включить сознание в излагаемые уравнения; современная нейронаука не была бы удовлетворена решением принять “мысль” или “ощущение” как действенную причину событий в мозгу: взамен она ищет нейронный (физический) процесс, который стоит за ним.

b) Ментальное (Conscious): атрибут, возникающий автоматически в человеческом и, возможно, животном мозгу, когда устанавливается определённая (пока не уточнённая) нейронная организация. Когда это происходит, ментальное содержание мгновенно и определённо известно субъектам – исключительно им, потому что это содержание ничто иное, как их субъективная реальность. Сознание реально, но не “субстанционально” в философски выверенном смысле, ибо оно не может существовать само по себе, без сосуществующей малой части пространственно-временного материального мира – мозга.

Хоть и коррелирующее с состояниями мозга, содержание сознательной осведомлённости – все ощущения, чувства и мысли, включая самосознание – не является, как утверждают многие “физикалисты”, идентичным веществу мозга: “сознание – это не клетки”, как излагает это Тед Хонерих. Теоретики, которые полагают идентичность сознания и мозга, надеются с помощью этого разрушить загадку сознания, полагая, что оно – просто физический мозг, тем самым гарантируя сознанию каузальную роль. Эпифеноменализм отрицает эту идентичность, полагая, что единственно физический мозг ответственен за сознание, которое он генерирует, за последовательные события в мозгу. Теоретики идентичности сознания и мозга подкрепляют то, что сознание каузально, аналогией с каузальной ролью температуры газа. Математически может быть доказана идентичность температуры и средней кинетической энергии атомов. Действительно, твёрдое масло плавится по причине повышения температуры, которое оказывается идентично процессу увеличения кинетической энергии атомов, тем не менее отсутствуют средства для доказательства того, что сознание необходимо идентично нейронным событиям (neural events). Поэтому, в отличии от теоретиков идентичности, эпифеноменалисты способны представить логическую возможность (в другом мире) существ, физически идентичных нам, но лишённых духовной жизни: зомби (смотрите возражение 6).

Решения животных

В отличие от растения, животное может перемещаться, а поэтому должно иметь механизмы принятия решений о направлении движения.

Муха может заметить каплю воды, опуститься близко к ней, чтобы сделать глоток, а затем улететь. Если джайны2 (Jains) не правы, насекомые несознательны (значит они реагируют на окружающий мир, но не имеют содержания сознания: нельзя сказать какого быть мухой). Несмотря на это, мы довольно легко относимся к ним антропоморфично. Мы можем сказать, что муха испытывала жажду, увидела воду, решила подлететь, потому что хотела попить, и улетела удовлетворённой. Мы вкрапили в описание сознательные намерения, зная, что неврологи могли бы дать исключительно физиологическое описание того, как муха достигла цели, без привлечения «сознательной цели насекомого» или «свободы воли мухи».

Если вы считаете, что это описание поведения мухи отражает закономерность, просматриваемую и в деятельности человека, при этом признаёте, что физиология мозга производит всю работу, вы рискуете стать эпифеноменалистом. Конечно, при сравнении многих других факторов, силу которых мы смутно ощущаем, рассуждения человека оказываются значительно сложнее рассуждений мухи.

Эпифеноменалист видит процесс волевого действия следующим образом:

a.......b.......c   поток ментальных состояний: эпифеномены
↑       ↑       ↑
A   ⇒   B   ⇒   C   состояния мозга [⇒ = физическая причина, такая, что A влечёт B, и т.д.]

0.......2.......4   секунды

Следовательно, состояние мозга A при получении нейронного сигнала о том, что горло пересохло, производит одновременный ментальный опыт a, ощущение сухости, сопровождаемое жаждой выпить воды. A бессознательно инициирует (⇒) активность, которая развивается в состояние мозга B, которое производит b, чувство удовольствия, производимое, когда удовлетворяется свободно принятое решение поднять стакана с водой. При отсутствии преград при поднятии стакана и питье воды, B развивается в C, состояние мозга, получающееся из сигнала свежести от горла. C производит с – чувство удовлетворения жажды.

Заметьте, что субъективный опыт принятия решения выпить (a..b..c), полностью совместим с физическими коррелятами этого решения (A⇒B⇒C), которые являются составной частью причинности физического мира. (Взаимодействие мозга с окружающим миром опущено для простоты.) Правдоподобна, но ошибочна мысль, что любые намерения или воления идут как связка в цепочке физической причинности, что физический мозг влечёт ментальное событие, которое затем влечёт следующее физическое событие, как если бы мы имели A⇒a⇒B. Но как сказал Гексли, «чувство, которое мы называем волением – не причина волевого акта, но символ состояния мозга, которое является причиной этого акта.» (Collected Essays Vol I, 1894). Автор Бхагавадгиты, кажется, разделяет эту интуицию:

Гуны3 природы всегда все дела выполняют,
Но ослепленный самостью мнит: «Я дела совершаю».

Из Главы 3, перевод Смирнова

Если две аксиомы справедливы, наше бесспорное влияние на мир не достигнуто сознательным я или «свободой воли», действующей, начиная магическим образом цепь событий в мозге. Следовательно, я, что мыслит (из ‘cogito ergo sum’4), наверно, лучше всего рассматривать как ярлык, который использует языковая программа нашего мозга при адресации к самой себе, и не как независимый источник перемен в мозге, как полагал Декарт. Мы каузальные агенты в мире в силу того, что являемся физическими существами. Наша нейронная система эволюционировала для решения наших практических животных нужд без нас, сознательно знающих детали. Мы можем работать, чтобы достичь будущие сознательные состояния, которые мы хотим, и сократить не желаемые состояния. К этому моменту, перенимая взгляд Фридриха Энгельса, мы находим, что «осознание необходимости», то есть, осознание физических законов, управляющих миром, – условие нашего успеха. Эпифеноменалисты провозглашают высшую значимость сознания, в то же время принимая его полную импотенцию.

“Наше бесспорное влияние на мир не достигнуто сознательным я”.

Epiphenomenalism

Возражения эпифеноменализму

1) У нас есть свобода воли, что свидетельствует о том, что сознание управляет деятельность мозга.

Термин «свобода воли», к сожалению, используется в двух разных смыслах, что приводит к бесконечным спорам. Я буду называть их первичным и вторичным смыслами.

Первичный смысл: свобода воли в либертарианском смысле предполагает, что мы обладаем особой способностью, «волей», способной инициировать действия из разнообразных альтернатив. Нет сомнения, что в мозге происходит постоянное столкновение за преобладание среди конкурирующих вариантов. Предположительно, роль «свободы» воли – выбор между альтернативами и избрание одного действия. На каком основании это происходит? Если не по чистой случайности (что либертарианцы не приемлют, потому что они справедливо замечают, что это исключает моральную ответственность за поступки), то как этот акт воли может не автоматически выбрать что-либо, что является наисильнейшим мотивом на момент или доводом наивысшей силы? Почему этот акт не определён тем, кем человек становится и что хочет на момент. Видимо, либертарианец представляет себе свободу воли как человечка со свободой воли, свобода воли которого – меньший человечек со свободой воли, свобода воли которого… Получается решение-матрёшка.

Из-за того, что либертарианская доктрина свободы воли отрицает оба возможных варианта физических процессов для событий или мыслей: каузальные/детерминистичные и противоположные случайные/индетерминистичные, она лежит вне пределов логики, в рамках которых (как утверждают теологи) лежат даже боги. Либертарианская свобода воли – фикция. Нейропсихолог Бенджамин Либет провёл ряд экспериментов, показывающих, что мозг подготовляет без сознания то, что мы будем мыслить и желать до того, как мы сознательно мыслим и желаем. Он считал, что в последний момент, сознание может наложить вето на любое решение, по средству чего, говорил он, оно демонстрирует свободу воли в действии. Тем не менее, детерминизм никогда не подразумевал, что наше мнение не может меняться; согласно Аксиоме 1, любые подобные «вторые мысли» также будут произведены их меняющимся нейронным базисом. Такие мысли, поэтому, примеры вторичного, но более распространённого смысла термина «свобода воли».

Вторичный смысл свободы воли совместим с детерминизмом. Эпифеноменалисты настаивают: утверждающие, что свобода воли совместима с детерминизмом, используют термин “свобода воли” просто как описание ментального ощущения выбора, сопровождающего успешный волевой акт. Но, чтобы успешно реализоваться, ощущение свободы воли a..b..c требует детерминизма A⇒B⇒C.

Ощущение действия в соответствии со своими желаниями, конечно, очень ценно, в отличие от ощущения принуждения. Кассир, который отдаёт деньги вооружённому грабителю может с основанием сказать: «Я действовал по принуждению, а не по своей воле.» Он хочет донести до суда причину своего поведения, дача этого объяснения подразумевает, что его поведение должно рассматриваться как определённое этой причиной, значит, рассматриваться детерминистично.

При разбирательстве с грабителем, желая осудить антисоциальные поступки, закон нашёл целесообразным ввести доктрину свободы воли в первичном смысле: «Грабитель мог поступить иначе – он злоупотребил своей свободой воли, и заслуживает возмездия». Но у каждого состояние мозга – неизбежный результат истории взаимодействия этого человека с миром, включая каждое благоприятное и злокачественное влияние, так что ясно, что грабитель не мог поступить иначе. Теперь, хоть каждое событие прошлого и прошлые поступки человека не могли быть иными, чем они были, выражение поддержки или их осуждение влияет на будущие поступки и необходимо для прогресса. Когда общество придёт к пониманию этого, оно может осознать (возможно, с неохотой), что наказание-возмездие неоправданно, потому что ретроспективно. Оправданные санкции, как лишение свободы, всегда должны включать попытки изменения, направленные на будущее – на их перспективный эффект на причастных людей.

2) Эпифеноменализм подразумевает фатализм.

Это ошибка. Да, «что случится – то случится», но эта тавтология не содержит никакой информации о будущем. Никто не является участником ‘Flash Forward’ (название ТВ-сериала, в котором люди имеют возможность увидеть своё будущее). Мы можем позволить себе быть оптимистичными, пока будущее нам неизвестно.

3) Ментальное безусловно влечёт действия.

Кажется правильным сказать: «Я должен посетить дантиста, потому что у меня болят зубы», – назначая ментальный опыт, боль, причиной физического действия, похода к дантисту.

Для эпифеноменалиста словосочетание «зубная боль» функционирует в качестве ярлыка в нашем языке для той группы нейронных процессов, которые являются причиной не только боли, но которые также инициируют процесс посещения дантиста. Эти нейронные процессы – настоящая причина нашего поведения. Ярлык «зубная боль», как хорошее название файла компьютера, помогает коммуникации. Мы должны продолжить говорить «потому что у меня болели зубы», как мы до сих пор говорим «солнце поднялось», потому что эти утверждения до сих пор доносят смысл, но не объективную истину.

4) Эпифеноменализм опровергает сам себя, потому что, если мозг движим бесчеловечными силами физики, любой вывод, который он получает, например, «эпифеноменализм справедлив», не заслуживает доверия, так как хорошие выводы – результат мысли.

Применяя Аксиому 1, мы видим, что представляемое в нашем сознании как убедительные обоснования конкретного вывода соответствует тому, что на нейронном уровне, – причина этих обоснований и вывода. Как компьютерная программа необходимо подчиняется законам физики при выведении законных шахматных ходов, так и мозг, движимый физикой, может демонстрировать логические обоснования, если натренирован правильным образом.

5) Сознание не развилось бы, если бы оно не было полезно живым организмам. Сознание должно иметь значение для выживания. Оно должно было быть специальным образом отобрано, тем самым оно должно оказывать конкретные биологические воздействия.

Мы не можем располагать прямыми доказательствами наличия сознания у животных. Другие люди предполагаются сознательными, потому что являются представителями нашего вида, в отличии от летучих мышей. Поэтому мы не имеем твёрдого основания предполагать, что животные ведут себя так и не иначе из-за наличия сознания, к чему мы имеем обыкновение. Если животное становится успешным в дарвиновском смысле, мы не имеем право сказать, что оно руководствовалось удовольствием и болевым опытом – только реакциями желания и отвращения. Мы продолжаем обращаться к предполагаемой каузальной силе боли, даже когда мы знаем, что боль не является причиной, например, в случае рефлекторного акта. Что боль не является причиной прекращающего её действия, было отмечено ещё Шадвортом Ходжсоном в 1870 году.

Перемена в архитектуре нервной системы животного, берущаяся из спонтанной вариации его ДНК, может увеличить его относительную приспособленность, давая ему преимущество в отборе. Если случается, что новая архитектура производит сознание как эпифеномен, тогда сознание будет автоматически передано в поколениях без необходимости быть явно закодированным. Если сознание растёт в качестве и разнообразии одновременно с тем, как мозг растёт в сложности, и животные со сложными мозгами более вероятно выживают, тогда достаточное условие эволюции сознания удовлетворено. Не то, что бы природа заботится о том, что мы можем считать её лучшими творениями. Дельфины могут испытывать ощущения за гранью нашего воображения, но жизнь в эволюционном тупике моря не даёт им возможности исследовать сложные интеллектуальный мир. Неандерталец с большим мозгом вымер в последнем ледниковом периоде.

6) Если бы люди были бессознательными, эта статья не могла бы быть написана, не в меньшей мере потому, что мозги не имели бы необходимости создавать слова для компонентов сознания, ни самого слова «сознание». Само существование этой статьи демонстрирует каузальную действенность сознания.

Образование абстрактного существительного (abstract noun) «сознание» требует предварительного существования в языке таких существительных, как «цвет», «звук», «вкус», «чувство» и т.д. Эти, в свою очередь, происходят из их элементов, например, отдельных цветов, как зелёный, отдельных вкусов, как горький и т.д. Для эпифеноменалиста такое слово как «красный» указывает не только на ощущение, но и на нейронный базис этого ощущения, и слово обеспечивает своё существование, исполняя полезную функцию в экономике мозга.

Языковая система мозга могла развить слова, обозначающие нейронные сущности, без оглядки на то, испытываются ли они как ощущения. Поэтому зомби – физиологические реплики человека (которые, согласно Аксиоме 1, не могут существовать в этой вселенной) – могли бы изобрести слова для ощущений. Они могли бы сказать, что «они видели свет», когда бы их бессознательные мозги регистрировали фотоны определённой энергии, хоть они никогда бы не имели опыта наблюдения красного. Схожим образом, наше ощущение красности не необходимо для того, чтобы мы могли говорить о «наблюдении красного». Это относится ко всем ощущениям и абстрактным существительным, основанным на них: никакие ощущения не необходимы для отсылки мозга к его нейронным коррелятам.

Слово «сознание», собирательное существительное (collective noun) всей суммы чувственного и эмоционального опыта, может быть культурно значимо. Идеологии и культы могут быть построены вокруг понятий (например, «бога»), и вокруг них могут вестись войны. С тех пор, как появляется слово «сознание», сознание воспринимается в нашем языке, как если бы оно имело каузальную силу, но, как и флогинстона5, выдуманного горючего, её нет. Сознание самого «себя» ещё один пример способности мозга создавать понятия (смотрите Бхагавадгиту выше). Тем не менее, сила понятия берётся от его людских покровителей. Его влияние на наше мышление не есть доказательство, что оно может приводить в движение материю. Поэтому все осколки, оставшиеся после нашего разговора от «сознания», или от «самосознания», более не являются свидетельством их каузального влияния, как библиотека книг о феях не является свидетельством существования сказочных явлений.

7) Эпифеноменализм не может объяснить как мозг генерирует сознание.

Правда, но как минимум он признаёт проблему, которую другие философии сознания не замечают. Элиминативисты отрицают существование содержания сознания; физикалисты присуждают сознанию сомнительную идентичность с нейронами, чтобы гарантировать ему поддельную действенность; и картезианские дуалисты не обращают внимания, что оно не может пережить дуновение ветра, но охотно жалуют ему бессмертие.

В 1868 году эпифеноменалист и альпинист Джон Тиндаль предвосхитил то, что в 1995 году Дэвид Чалмерс назовёт «трудная проблема» сознания. Тиндаль увидел «интеллектуально непреодолимую бездну», существующую между физикой мозга и соответствующими состояниями сознания, даже если бы все детали об обоих были известны: «Если бы мы знали, что вращательное движение молекул по часовой стрелке связано с чувством любви, и вращательное движение против часовой стрелки связано с чувством ненависти, вопрос Почему? останется не имеющим ответа, как и прежде.» (‘Scientific Materialism’ in Fragments of Science Vol II, 1889). Нейронаука до сих пор не решила даже «простой» проблемы Чалмерса, вопрос о точном знании вышеупомянутых связей. Если мы когда-нибудь достигнем этого этапа и дойдём до края бездны трудной проблемы, будем ли мы обладать интеллектом, достаточным для её преодоления?

Примечания

  1. Проявление воли. ↩

  2. Джайни́зм - одно из основных религиозно-философских учений Индии, возникшее в 6 в. до н. э. <…> Учение о дживах, или живых существах, и свойственных им двух видах бытия — бытии несовершенном и бытии совершенном, является основой Д. В состоянии несовершенного бытия джива, сущность которого заключается в вечной, обладающей сознанием душе, находится в соединении с «материей», образующей тело дживы.

    Большая советская энциклопедия ↩

  3. ГУНА — «волокно», «кратность», «свойство», «качество». Санкхья различает 3 гуны, три основные качественные нити, из которых сплетается вся ткань природы (Пракрити): саттва (ясность, гармония), раджас (движение, стремление) и тамас (тьма, инерция). Если гуны полностью уравновешены, то всякое проявление прекращается и наступает пралая, растворение, переход природы в потенциальное состояние, нечто вроде энтропии по учению физики прошлого века. Когда же равновесие нарушается, начинается процесс проявления. Гита считает, что «первичным двигателем» (el primo motore философов Возрождения) является Пурушоттама, высочайший дух. «Классическая» Санкхья это отрицает, но своего объяснения нарушению равновесия покоящейся природы не дает.

    Перевод Смирнова ↩

  4. Cogito ergo sum (лат.) – мыслю, следовательно, существую (тезис Декарта).

    Новая философская энциклопедия ↩

  5. О теории флогинстона в истории химии рекомендую прочесть в первом томе двухтомника Чичибабина Основные начала органической химии, стр. 16. ↩